Постараемся же, чтобы эти выгоды для своих эгоистично-племенных целей еврейство, по крайней мере, получало не от русских людей для нашего же дальнейшего порабощения.
Помимо этого, у нашей акции есть и духовный смысл. Для его разъяснения необходимо вникнуть в подлинное значение слова "кошер", которое с иврита переводится как "подходящий", в смысле качественный. «Оно не обязательно должно относиться к продуктам», – напоминает цитированное выше хасидское предписание по кошеру. – «Это слово может быть применимо к чему угодно. Единственное и главное условие – эти продукты и вещи должны быть "подходящими"». Каковы же критерии для этого?
У всех народов существуют свои "подходящие" к их культуре кулинарные особенности, свои законы приготовления пищи, застолья и гостеприимства. Например, и на Востоке, и на Кавказе, и на Руси считается долгом чести угощать дружественного гостя-пришельца лучшим, что есть в доме. У евреев же наоборот – это строго запрещено религиозным законом: лучшее, "кошерное", вправе потреблять только еврей сам и его соплеменники.
Таким образом, даже если раввины лично и конкретно не "освящают" большинство кошерных продуктов, не шепчут над ними молитв своему "б-гу", тем не менее в самой выдаче сертификата кошерности можно видеть не только религиозно-коммерческое, но определенное религиозно-духовное содержание, связанное с иудейским талмудическим мировоззрением и их соответственным отношением к прочим людям, неевреям. То есть "кошерное" на еврейском языке означает: подходящее для евреев с целью их особенно подчеркнутого отделения от неевреев.
В области еды понятие кошерного означает, что еврею необходима отдельная от неевреев кухня и даже посуда. Даже в сокращенном варианте "Кицур Шульхан арух", изданном в РФ Коганом и Шаевичем (М. 2001, гл. 38, 116) предписывается строгое разделение посуды: «Следует остерегаться оставлять в доме у нееврея посуду, если можно опасаться, что тот воспользуется ею; и даже если посуда оставлена ремесленнику в починку; все равно» (с. 121). При вынужденном приготовлении еды на гойской плите евреям предписано ее прокаливать и подкладывать под свой горшок железный лист (с. 279). Кроме того: «Надо следить, чтобы еврей и нееврей не жарили и не варили, ставя свою посуду рядом, один – кошерное мясо, а другой – некошерное, если их кастрюли или сковороды открыты» (с. 121).
Когда президент РФ Путин, по случаю приема израильского президента в январе 2001 г., устроил в Кремле кошерную кухню, то, по свидетельству еврейской печати, туда «пригласили целую армию раввинов», которые духовку и раковины в этой кухне прокалили паяльной лампой и «обработали кипятком» (("Лехаим", 2001, февраль; "The New York Times", 24.1.2001). Видимо, для еврейского президента они согласно "Шулхан аруху" привозили отдельные кастрюли, ибо: «Дозволено в том горшке, в котором варят для себя, прибавлять пищи и для собак», «но для другого акума запрещается во всяком случае», разве что он твой слуга, тогда он как бы приравнивается к твоей собаке (Орах-хайим 512-1 и -8). В данном случае еврейские источники не уточнили, готовили ли гостеприимному хозяину Кремля в отдельном горшке (котле) или же по какой-то причине позволили есть с гостем из одного.
Во многих видах продуктов законом предписывается, чтобы для кошерности они были сделаны евреем или в присутствии еврея – иначе они запрещены. В упомянутом хасидском поучении о кошере читаем:
«Согласно еврейским законам необходимо, чтобы за дойкой коровы и приготовлением молочных продуктов наблюдал специальный человек - "машгиах" - доверенное лицо раввина. Поэтому на всех молочных продуктах должен стоять знак кошерности.... Хлеб, как и любая другая выпечка, считается кошерным, если его выпекал еврей, и от теста была отделена "хала" - небольшой кусочек теста (около 30 гр.), который затем сжигают [видимо, как принесение жертвы еврейскому "б-гу". – М.Н.]. Но если хлеб выпекается в больших пекарнях, то достаточно, чтобы еврей только наблюдал за выпечкой и включал огонь в печи».
В кодексе "прогрессивного" раввината Когана-Шаевича ("Кицур Шульхан арух", издание КЕРООР, М., 2001) глава 38 называется «Законы гойского хлеба, гойского варева и гойского молока», в ней еще более откровенно предписывается:
«Еврейский хлеб, испеченный неевреем, хуже простого гойского хлеба и запрещен как гойское варево, если еврей не сделал печь кошерной, подбросив туда дров». «Хотя яйцо и можно съесть сырым, ... если его сварил нееврей, оно запрещено, и то же относится ко всем подобным кушаньям». «Относительно питья кофе... какао и чая у нееврея – хранящий свою душу да отдалится от этого». «Нееврейский сыр запрещен. А если еврей наблюдал за дойкой и за производством сыра, то, если сыр во время производства уже принадлежал еврею, он разрешен; но если во время производства сыр еще принадлежал нееврею, он запрещен» (с. 100-101). В главе 47 запрещается «обычное нееврейское вино в наше время, а также вино, до которого дотронулся нееврей». И даже если вино кошерное, то «прикосновение нееврея запрещает его» (123).
Как можно видеть из этого, понятие кошерности не связано даже с лучшим качеством продукта с точки зрения здоровья, а только с принципом "еврей – нееврей". Все эти предписания кошерности имеют несомненное религиозное происхождение и понятны лишь в сочетании с основополагающими талмудистскими законами, что только «богоизбранные евреи» – люди, остальные – не люди. Кашрут – отражение этого иудейского расизма в кулинарии, своего рода кулинарный "Шулхан арух". По этому закону от "оскверненных" гоями, даже их прикасаниями, продуктов еврей не получает той мистической " душевной" силы, о которой упоминается в хасидском пояснении по кашруту. Приведем из него это характерное поучение:
«Нигде в Торе медицинские соображения не упоминаются в качестве аргумента в пользу необходимости выполнения законов кошерного питания. Наоборот, Тора открыто говорит нам, что эти законы должны выполняться, чтобы "вы освятили себя и были освящены" (Книга Левитов 11:44). Мы должны заботиться о своем питании не ради телесного здоровья, а ради душевного. Именно это делает евреев первым народом на Земле, которому удается получать радость от душевной пищи!
Учение хасидизма, основанное на мистическом учении рабби Ицхака Лурии, раскрывает тайну влияния кошерной пищи на сознание человека. Тело получает от еды питательные вещества, а душа - Б-жественную "искру", находящуюся в природе пищи. Эти "искры" - из источника более высокого в духовном содержании, чем человеческое сознание. Таким образом, кошерная еда передает еврею духовное, интеллектуальное и эмоциональное богатство. И наоборот, некошерная еда притягивает человека к духовно "нищему" источнику» (курсив наш. – М.Н.)
Таким образом, кошерная пища, называемая иудеями «пищей для души» (так озаглавлен первый раздел в цитируемом хасидском поучении по кашруту) связывает иудеев духовно с их "б-гом".
Наиболее очевидна эта связь в мясных кошерных продуктах, которые происходят из "шхиты" – ритуального иудейского убоя скота и несут на себе несомненную "искру" еврейского "б-жества". Этот ритуал (видимо, в какой-то его сектантско-хасидской версии, отличающейся от описания в еврейских энциклопедиях) описан в известной работе Розанова "Жертвенный убой. Что мне случилось увидеть". И он совсем не предполагает "наиболее безболезненную" смерть животного, как пытаются оправдать это иудеи, например, хасиды в упомянутом кошерном разъяснении:
«Чтобы быть разрешенными в пищу евреям, они [животные] должны быть еще убиты определенным образом. Этот вышеобозначеный способ называется шхита. Сама процедура шхиты заключается в том, чтобы причинить наименьшее страдание животному. Для этого необходим очень острый нож без малейших шероховатостей или неровностей на поверхности лезвия. Нож мгновенно перерезает трахею, определенные нервы, артерии и вены животного. Исследования показали, что при таком способе умерщвления, животное мгновенно теряет сознание. Сам же порез практически безболезнен. Человек, совершающий ритуальное умерщвление животных, то есть шхиту, именуется Шойхет. Обычно шойхет имеет специальное образование. Но, кроме того, что ему необходимы определенные навыки и знания, шойхет еще должен быть Б-гобоязненным евреем. Только тот, кто осознает святость жизни, имеет право готовить животное к потреблению его человеком» (курсив наш. – М.Н.)
В этом описании правдива лишь ссылка на "ритуальность" иудейского убоя животных, но не на ее цель. "Практическую безболезненность" кошерного убойного ритуала проиллюстрируем из его описания в упомянутой работе Розанова, который приводит рассказ очевидца- ветеринара:
«Бросилось в глаза то, что я вижу не убой скота, а какое-то таинство, священнодействие, какое-то библейское жертвоприношение. Передо мной были не просто мясники, а священнослужители, роли которых были, по-видимому, строго распределены. Главная роль принадлежала резнику, вооруженному колющим орудием; ему при этом помогали целый ряд других прислужников: одни держали убойный скот, поддерживая его в стоячем положении, другие наклоняли голову и зажимали рот жертвенному животному.
Третьи собирали кровь в жертвенные сосуды и выливали ее на пол при чтении установленных молитв; наконец, четвертые держали священные книги, по которым читались молитвы и производилось ритуальное священнодействие. Наконец, были и просто мясники, которым передавался битый скот по окончании ритуала. На обязанности последних лежало сдирание шкур и разделка мяса.
Убой скота поражал чрезвычайной жестокостью и изуверством. Жертвенному животному слегка ослабляли путы, давая возможность стоять на ногах; в этом положении его все время поддерживали трое прислужников, не давая упасть, когда оно ослабевало от потери крови. При этом резник, вооруженный в одной руке длинным — в пол-аршина ножом с узким лезвием, заостренным на конце, и в другой руке длинным, вершков шести, шилом спокойно, медленно, рассчитано наносил животному глубокие колющие раны, действуя попеременно названными орудиями.
При этом каждый удар проверялся по книге, которую мальчик держал раскрытою перед резником; каждый удар сопровождался установленными молитвами, которые произносил резник.
Первые удары производились в голову животному, затем в шею, наконец, подмышки и в бок. Сколько именно наносилось ударов — я не запомнил, но очевидно было, что количество ударов было одно и то же при каждом убое; при этом удары наносились в определенных порядке и местах, и даже форма ран, вероятно, имела какое-нибудь значение символическое, так как одни раны наносились ножом, другие же — шилом; причем все раны были колотые, так как резник, что называется, “шпынял” животное, которое вздрагивало, пробовало вырваться, пыталось мычать, но оно было бессильно: ноги были связаны, кроме того, его плотно держали трое дюжих прислужников, четвертый же зажимал рот, благодаря чему получались лишь глухие, задушенные хрипящие звуки.
Каждый удар резника сопровождался струйкой крови, причем из одних ран она слегка сочилась, тогда как из других она давала целый фонтан алой крови, брызгавшей в лицо, на руки и платье резника и прислужников. Одновременно с ударами ножа один из прислужников подставлял к ранам священный сосуд, куда стекала кровь животного.
При этом прислужники, державшие животное, мяли и растирали бока, по-видимому, с целью усилить потоки крови. После нанесения описанных ран наступала пауза, во время которой кровь собиралась в сосуды и при установленных молитвах выливалась на пол, покрывая его целыми лужами; затем, когда животное с трудом удерживалось на ногах и оказывалось в достаточной мере обескровленным, его быстро приподнимали, клали на спину, вытягивали голову, причем резник наносил последний, заключительный удар, перерезая животному горло...
Вот каково было зрелище еврейского жертвоприношения; говорю “жертвоприношения”, так как другого, более подходящего слова не могу подобрать для всего виденного, потому что, очевидно, передо мною производился не простой убой скота, а совершалось священнодействие, жестокое — не сокращавшее, а, наоборот, удлинявшее мучение. При этом по известным правилам, с установленными молитвами, на некоторых резниках надет был белый молитвенный плат с черными полосами, который надевают раввины в синагогах.
На одном из окон лежали такой же плат, два жертвенных сосуда и скрижали, которые при помощи ремней каждый еврей наматывает на руку во время молитвы. Наконец, вид резника, бормочущего молитвы, и прислужников не оставлял ни малейшего сомнения. Все лица были какие-то жестокие, сосредоточенные, фанатически настроенные...» ("Жертвенный убой. Что мне случилось увидеть" // Розанов В.В. Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови. Париж, 1929).
Неудивительно, что присутствовать при еврейском ритуальном убое допускают только посвященных. Обнаружив неожиданного очевидца (на которого ссылается Розанов), случайно подсмотревшего их тайное "священнодействие", евреи его самого чуть не убили.
Невозможно себе даже представить, чтобы истинному Богу был угоден такой ритуал убоя, когда животного долго терзают с целью выпуска крови из него еще живого, что мучительно для него и физически, и психически: агонизирующее животное инстинктивно сознает, что его убивают, лишают жизни. Именно из-за такой мучительной жестокости кошерный убой скота в некоторых европейских странах (Швейцарии, Швеции, Норвегии, Дании, Голландии) запрещен защитниками животных. (Разумеется, раввины называют это типичным "европейским антисемитизмом"...)
Сейчас ритуальный убой скота совершается в РФ резниками при крупных хасидских общинах Берла Лазара. Ему было недостаточно просто импорта кошерного мяса, а важен именно собственный убой как часть восстанавливаемой ритуальной еврейской традиции. Ведь в приведенном описании кошерного убоя очевидно не просто получение мяса, а явное жертвоприношение еврейскому "б-гу", которому, видимо, более приятна такая мучительная смертельная агония животных, чем обычное быстрое лишение их жизни. Кошерное мясо и продукты из него явно несут на себе эту мрачную печать идоложертвенного ритуала и, видимо, призваны в виде некоего сатанинского анти-"причастия" повязывать еврейство в служении новому "отцу" иудеев. (Сатана часто подражает Богу в перенимаемых внешних признаках, наполняя их противоположным смыслом.) Видимо, отчасти аналогичный смысл имеют и ритуальные убийства хасидами христианских детей с вытачиванием крови (с точки зрения иудейского закона они ведь не люди, это все равно, что убить кошку или кролика – поэтому преступлением считаться не может).
Идоложертвенная ритуальная кулинария анти-"причастия", насаждаемая в российской общедоступной торговой сети, хотя она и не имеет магической силы против православного человека, случайно вкусившего кошерное по незнанию (но только по незнанию – см.:1 Кор. 8: 4-7, для нецерковных людей последствия могут быть опасными), тем не менее противоречит нравственному и эстетическому чувству каждого нормального человека, и уж тем более отвратительна русскому православному сознанию. Российские власти должны оградить нееврейское население нашей страны от подобного риска оскорбления его религиозных чувств в собственном государстве, на родной земле.
В связи с этим мы, участники движения "Жить без страха иудейска!", обращаемся к депутатам Государственной думы с напоминанием, что Басманная межрайонная прокуратура г. Москвы постановлением от 24.06.2005 в результате проведенного экспертного заключения признала даже отцензурированный в КЕРООР еврейский кодекс "Кицур Шульхан арух" оскорбительным для неевреев. Основа этого иудейского законодательства, – что только евреи люди, остальные же не люди, – находит несомненное выражение и в указанных правилах иудейского кашрута, упоминаемого в специальных разделах этого кодекса.
В виду того, что основанные на этой расистской идеологии кошерные продукты оскорбительны для подавляющего большинства граждан нашей страны, мы просим депутатов внести законопроект, в виде первого шага, – о необходимости четкой предупредительной маркировки, крупными значками, иудейских кошерных продуктов в российской торговой сети и введение для этого особых отделов или полок в магазинах. В виде второго шага, поскольку евреи составляют лишь 0, 16 % населения РФ и не все из них иудеи, было бы уместно разрешить продажу кошерных продуктов только в специализированных магазинах и при синагогах. (Или в специально отведенных злачных местах за городской чертой близ мусорных свалок, где разрешить казино, секс-шопы, продажу порнографии, публичные домов и т.п. – необходимость в таком законе по очищению наших городов давно назрела, раз уж демократические власти не в состоянии всю эту нечисть это просто запретить).
Особенно просим, подобно тому, как это сделано в ряде европейских стран, поставить вопрос о допустимости в нашей стране иудейского ритуального убоя скота – "шхиты" (а тем самым и продажи кошерного мяса, происходящего из такого убоя): этот ритуал явно подпадает под статью 245 Уголовного Кодекса РФ "Жестокое обращение с животными".
Независимо от успешности этого нашего обращения и от того, идет ли речь о мясных, иных продовольственных или о непродовольственных кошерных товарах – для русского православного человека в соответствии с известным 11 правилом VI Вселенского Собора недопустимо и греховно пусть даже таким косвенным образом, покупкой иудейских товаров, финансировать врагов Христа, чей «отец – диавол» (Ин. 8:44).
Движение "Жить без страха иудейска!" призывает русский народ к их бойкоту. М.В. Назаров
Отдельно прилагается перечень фирм и их кошерной продукции, составленный по общедоступным еврейским источникам в интернете С.П., экспертом движения "Жить без страха иудейска!". Перечень будет пополняться и актуализироваться.
serg70p в Кошерное дерьмо
